Евпаторийская Свято-Ильинская церковь торжественно отметила праздник Входа Господня в Иерусалим (Вербное Воскресенье)

Вход Господень в Иерусалим (Вербное Воскресенье)
«Верб­ное Вос­кре­се­нье» – так обыч­но на­зы­ва­ют в на­ро­де празд­ник Вхо­да Гос­под­ня в Иеру­са­лим. Пра­во­слав­ные хри­сти­ане спе­шат в цер­ковь с пуч­ка­ми пу­ши­стых верб. Нас охва­ты­ва­ет ра­дост­ное пред­чув­ствие: через неде­лю – Пас­ха! Но при чем здесь вер­бы, о ко­то­рых ни­че­го не зна­ли еван­гель­ские ге­рои? Ка­ков во­об­ще ис­то­ри­че­ский смысл празд­ни­ка?

Об­ра­тим­ся к еван­гель­ской ис­то­рии

Ран­няя вес­на 30 г. н. э. В Иеру­са­лим уже при­был во­ен­ный гу­бер­на­тор (про­ку­ра­тор, точ­нее – пре­фект) Иудеи Пон­тий Пи­лат, чтобы на­блю­дать за мя­теж­ны­ми под­дан­ны­ми. Ско­ро ев­рей­ская Пас­ха, и за шесть дней до нее Хри­стос на­прав­ля­ет­ся к го­род­ским во­ро­там, слов­но же­лая вос­сесть на при­над­ле­жа­щий Ему цар­ский пре­стол, впер­вые поз­во­ляя на­зы­вать се­бя Ца­рем. Это – по­след­няя по­пыт­ка об­ра­тить лю­дей от по­ли­ти­че­ских за­блуж­де­ний, ука­зав ис­тин­ный ха­рак­тер сво­е­го Цар­ства «не от ми­ра се­го». По­это­му под Иису­сом не бо­е­вой конь, но крот­кий осел, сим­во­ли­зи­ру­ю­щий мир. А лю­ди раз­ма­хи­ва­ют паль­мо­вы­ми вет­вя­ми и кри­чат осан­на! («спа­сай нас!»). Они ждут, что Он явит бо­же­ствен­ную си­лу, нена­вист­ные рим­ские ок­ку­пан­ты бу­дут уни­что­же­ны – и при­дет веч­ное Мес­си­ан­ское Цар­ство. Но Хри­стос не бу­дет ис­треб­лять рим­ские ле­ги­о­ны и из­ме­нять по­ли­ти­че­ское устрой­ство ми­ра. Это бес­смыс­лен­но, ес­ли нет об­нов­ле­ния нрав­ствен­но­го. По­доб­ные по­пыт­ки обо­ра­чи­ва­ют­ся еще боль­шей бе­дой.
Прой­дет че­ты­ре дня, и невер­ные уче­ни­ки в стра­хе раз­бе­гут­ся из ноч­но­го Геф­си­ман­ско­го са­да, оста­вив свя­зан­но­го Учи­те­ля в ру­ках стра­жи; а тол­па, ныне при­вет­ству­ю­щая Мес­сию вос­тор­жен­ны­ми кри­ка­ми, бу­дет в озлоб­ле­нии во­пить: «Рас­пни, рас­пни Его!» Он об­манет ее на­деж­ды…

Под­ра­жая совре­мен­ни­кам Хри­ста, мы то­же встре­ча­ем Его с зе­ле­ны­ми вет­вя­ми в ру­ках. Хри­сти­ане Во­сто­ка – с вет­вя­ми фини­ко­вых пальм, лав­ра, цве­та­ми. У жи­те­лей Се­ве­ра они по­не­во­ле за­ме­ня­ют­ся вер­ба­ми – пер­вы­ми зе­ле­не­ю­щи­ми де­ре­вья­ми. Они освя­ща­ют­ся в ка­нун празд­ни­ка, на Все­нощ­ном бде­нии, по­сле чте­ния Еван­ге­лия. В на­ро­де по­лу­чи­ли рас­про­стра­не­ние раз­лич­ные «верб­ные» обы­чаи и об­ря­ды: хра­нить освя­щен­ную в церк­ви вер­бу в те­че­ние го­да, укра­шать ей до­маш­ние ико­ны и ста­вить на под­окон­ни­ки, при­но­сить на мо­ги­лы род­ствен­ни­ков, окроп­лять верб­ной ки­стью, смо­чен­ной в свя­той во­де, до­маш­ний скот, есть верб­ную ка­шу, сва­рен­ную с ед­ва рас­пу­стив­ши­ми­ся поч­ка­ми ивы и ее се­реж­ка­ми. «И тех же верб сквоз­ные пру­тья, / И тех же бе­лых по­чек вздутья / И на окне, и на рас­пу­тье, / На ули­це и в ма­стер­ской…» (Б. Па­стер­нак). В по­след­нее вре­мя пра­во­слав­ный обы­чай при­хо­дить в хра­мы с вер­ба­ми на­блю­да­ет­ся у рос­сий­ских ка­то­ли­ков.

В Рос­сии XVII в. в этот день со­вер­шал­ся кра­соч­ный об­ряд «Ше­ствия на ос­ля­ти». Осо­бен­ным ве­ли­ко­ле­пи­ем он от­ли­чал­ся во вре­ме­на пат­ри­ар­ха Ни­ко­на (1652–1658) и ца­ря Алек­сея Ми­хай­ло­ви­ча. Ше­ствие на­чи­на­лось от Цар­ской пло­ща­ди у По­кров­ско­го (Ва­си­лия Бла­жен­но­го) со­бо­ра, в ко­то­ром пат­ри­арх и царь об­ла­ча­лись в ши­тые зо­ло­том и жем­чу­га­ми ри­зы. На Лоб­ном ме­сте про­ис­хо­ди­ла раз­да­ча вет­вей вер­бы и да­же на­сто­я­щих паль­мо­вых вет­вей, при­во­зив­ших­ся из Пер­сии. За­тем, по со­об­ще­нию го­стя из Кур­лян­дии Яко­ва Рей­тен­фель­са, «царь, пеш­ком, ве­дет ло­шадь (вме­сто ос­ла), на ко­то­рой си­дит пат­ри­арх, за крас­ный по­вод, в Кремль. Впе­ре­ди же всех едет по­воз­ка, ве­зо­мая ло­шадь­ми в ве­ли­ко­леп­ных по­по­нах, на ко­то­рых сто­ят ис­кус­ствен­ные де­ре­вья, обиль­но уве­шан­ные цве­та­ми и пло­да­ми. На вет­вях их си­дят несколь­ко ма­лень­ких маль­чи­ков, на­ря­жен­ных ан­ге­ла­ми, и ве­се­ло при­вет­ству­ю­щих пе­ни­ем осан­на!».

Впе­ре­ди ца­ря шли столь­ни­ки, а окру­жа­ли его бо­яре, околь­ни­чие и дум­ные дво­ряне. Пат­ри­арх во вре­мя ше­ствия осе­нял на­род кре­стом. За ним шли цер­ков­ные иерар­хи в бо­га­тей­ших об­ла­че­ни­ях. Це­ре­мо­нию за­клю­ча­ли го­сти. Ше­ствие ти­хо при­бли­жа­лось к Спас­ским во­ро­там. В это вре­мя на­чи­нал­ся об­щий звон, как в Крем­ле, так и по всем мно­го­чис­лен­ным мос­ков­ским церк­вам, и про­дол­жал­ся до вступ­ле­ния ца­ря и пат­ри­ар­ха в Успен­ский со­бор. Гу­дел воз­дух над сто­ли­цей, и бла­го­вест раз­но­сил­ся на мно­го верст во­круг!
В 1683 г. «ос­ля» под пат­ри­ар­хом вел один­на­дца­ти­лет­ний Петр Алек­се­е­вич; за­тем, до 1693г. вклю­чи­тель­но, его во­ди­ли оба бра­та-со­пра­ви­те­ля, Петр и Иван, по­сле че­го сви­де­тель­ства о ше­ствии ис­че­за­ют. По­взрослев­ший Петр уни­что­жил это дей­ство, счи­тая его для се­бя уни­зи­тель­ным, а вско­ре упразд­нил и са­мо пат­ри­ар­ше­ство на Ру­си.

Ми­ну­ло три ве­ка, из­ме­ни­лись вза­и­мо­от­но­ше­ния Церк­ви и го­су­дар­ства, и сей­час нет пре­пят­ствий к со­вер­ше­нию кра­соч­но­го «Ше­ствия на ос­ля­ти». Оста­ет­ся лишь от­кры­тым во­прос: кто по­ве­дет ос­ла под пат­ри­ар­хом?
Ю. Ру­бан.